Анатолий соколов

ВЕПРЬ

В конце сентября лесные берега речки и озера оделись в золотистый осенний наряд и значительно просветлились. Пришли на почву первые утренние заморозки. Некошеная трава у окрестных сёл в ранний час уже покрылась седой росой.
Этого мало, если только сказать, что люблю бродить с ружьём и собакой в эту пору по живописным просторам родного края.
Я наслаждаюсь и радуюсь последним, осенним, погожим денькам. По прохладному ветерку мне хочется на крыльях лететь над увядающими полями, лугами и лесами.
Годы летят, и вокруг все изменяется, зарастает до неузнаваемости травой, порослью, мелколесьем.
На этот раз в милых местах я оказался, в силу сложившихся обстоятельств, без своего любимца, что для меня могло стать почти фатально.
И вот после полудня (трава давно подсохла), стараясь держаться на границе луга с лесом, я обогреваемый последними, тёплыми солнечными лучами, с трепетанием сердца пошёл по знакомым с детства местам.
Небо было почти чистое, только кое-где у горизонта плыли белые, волокнистые облачка. Воздух звонкий и легко дышалось.
Долго двигаться по высокой, густой траве очень тяжело и вынужден был, так ни кого не встретив из дичи, через пару часов углубиться в лес. Хотя места для обитания боровой особи предрасположены, да и мною не раз проверенные былой охотой.
Вскоре, обходя завалы, вышел в лядину в основном из вековых елей, лишь кое-где просматривались серо-желтые стволы сосны и белые стволы кудрявых берёз.
Чудный запах хвои, успокаивающий шум дремучего леса, прохлада быстро сняли с меня усталость.
Слева виднелось обширное болотистое пространство. За протяжённость, не менее двух вёрст, и два больших острова на средине с первозданной природой, жители название его «Большим болотом».
Я много лет не бывал на этих островах. В давние времена там водились выводки рябчиков, особенно по окраинам, где расстилалась по мху рубиновая клюква, зрели на кочках грозди ярко- красной брусники и светло-жёлтой морошки.
Шагая по топкому, гуляющему под ногами мху, проваливаясь по пояс в болотную жижу, с трудом перешёл на остров. На нём стройные, хвойные великаны тихо шумели среди берёз и осин.
Медленно пробирался по омежку, обходя кочки, валежник, и долго ни кого из дичи не поднимал, лишь в конце этого зелёного уголка не тронутой природы, на перешейке заметил: впереди вспорхнул рябчик и сел на берёзу. Точно, на какой сук не смог увидеть. Стал осторожно перемещаться, постоянно наблюдая за местом предполагаемого вылёта. И вот он трепетно защебетал со свистом и взлетел. Я произвёл выстрел на скид. Расстояние было убойное, птица упала замертво. Быстро её нашёл, взял в руки и долго смотрел на эту удивительную красоту, созданную природой.
Каждый раз задаю себе один и тот же вопрос: - Зачем убиваю? Вот и сейчас его задал и, не ответив на него, закрепил рябчика к ягдташу, вышел на берег в том же месте, где и зашёл.
Другой остров не посетил, много воды на переходе, и так достаточно вымок.
Лёжа на спине, подняв ноги, вылил воду из обуви (делаю это всегда, когда набираю полные сапоги, а портянки на ногах высыхают) и зашагал около тенистой чаще вдоль торфяника.
Постепенно лес начал редеть, среди смолистых, пахнущих хвоей деревьев, появились кудрявые берёзы и развесистые осины. Стали встречаться, и не большие просветли лесных полянок.
Это давние, глухариные места обитания. Здесь много раз охотился Их приглушённые голоса, как стуки друг о друга сухих, деревянных палочек, помнятся до сих пор.
И вот, шагая среди завалов, через некоторое время, неожиданно услыхал дробный стук, очень обрадовался. Подумал: живы ещё наши угодья, а когда остановился и без спешности послушал, понял - это труженик дятел стучит о дерево.
Я долго брёл по непроходимым, таёжным местам, но на этот раз желанные голоса так и не донеслись до меня из глубины леса. Не то, что было много лет назад.
Вскоре перешёл заросшую дорогу, превратившуюся в еле заметную тропинку. Она соединяет мою родную деревеньку Ямницу с соседней деревней по названию Рысово. Сейчас в них, как и во многих других, ни кто не живёт, только дачники иногда приезжают летом. И напрямую, через черничное болото, обходя на пути, как на подбор стройные, корабельные сосны и ели, вышел на Савватеев хутор. Так называют это место односельчане.
В давно ушедшие времена здесь жил с семьёй Савватей Иванович Иванов. Его предки получили данный надел во время Столыпинской земельной реформы. Теперь от бывшего поселения ни чего не осталось. Всё заросло вековым лесом, только сохранились не большой участок земли и каменные груды между болотом и лесным массивом.
Когда подошёл к полосе, заметил: на ней, кое-где среди множества сорной травы, виднеются кудри овса, основательно помятые копытными животными.
Я знал, что в ближайших селеньях домашних животных ни кто не держит.
Понял - здесь кормятся дикие свиньи.
Время подходило к вечеру. Солнце уже скрылось за верхушки деревьев, повеяло вечерней прохладой.
И я решил испытать судьбу. Может мне повезёт: увижу в поле диких кабанов, в лесу их не заметишь. Раньше с ними ни когда не встречался.
Охотиться на них не собирался, да и у меня были патроны только с дробью.
А вот наблюдать за ними вживую будет весьма интересно. Жалел, что не взял фотоаппарат.
По натоптанным тропинкам определился, что вечерние «гости» выходят кормиться с прилегающего леса, из завалов и сплошных порослевых зарослей, а не из болота.
И, что бы сильно не наследить, не оставить после себя много запахов; заранее не спугнуть чуткого животного, я осторожно, по своим же следам отошёл от леса и для хорошего обзора расположился на пригорке, но за большим камнем. Деревьев на полосе по близости не было, где можно сделать лаз.
Места здесь глухие, звери не пуганные, могут выйти и даже засветло.
Так и случилось, но часа через два, После того, когда над полем появился еле заметный туман, выпала холодная роса и затихли птичьи голоса.
Я заметил: на меже овсяной полосы с лесом, у кустов паслась не большое стадо кабанов – голов семь.
Местность холмистая с буграми курганного типа. Есть возможность, подойду к ним поближе, что бы понаблюдать за пасущими дикими свиньями. Расстояние да семейства было метров сто не более и если пройти вдоль кромке леса, то на углу, на повороте можно прекрасно ими любоваться.
Накинув, ружье на шею, и держась за него обеими руками, на корточках, как можно тише, продвигался к ближайшим деревьям. Все нормально получалось. Вот уже и осины, «наступавшие» на поле, а далее тянутся не проходимые заросли, где деревья растут сплошной стеной, расстояние между ними не более полметра, а глубина этой лесной чаще метров шесть.

И я уже иду вдоль осинника в направлении своих свинок.
Но тут началось!
За спиной послышался треск, такой силы, как будто самосвал проезжает по бурелому. Не успев обернуться, а кабан стоит уже передо мной, фыркая и сопя. Был черный с взъерошенным загривком, высокий на голову выше меня на корточках, огромный, килограмм триста; с длинными белыми клыками, загнутыми к верху.
Сказать, что он быстрый, это значит, ничего не сказать. Он резко повернул в сторону и пробежал расстояние примерно тридцать метро, потом назад, Я не успевал уследить за ним глазами, шею не успевал поворачивать.
Это не зверь, а комок электронов. Он как теннисный мячик мотался передо мной, дышал в лицо, и я ощущал тепло.
Каково мне!
Стою на корточках, ружье на шее, патроны с дробью в кармане.
Ну, что Анатолий приехал!
Признаться, что испугался - это не то, скорее не успел испугаться. Секунды проходят, я стоял, он метался возле меня, фыркая, дыша ноздрями. Мне казалось, что я видел его зрачки.
И вдруг он остановился, а потом бросился к сородичам. А они в это время, медленно перемещаясь, доверяясь полностью своему хозяину,жадно, без оглядок обрывали сладкий, сочный, не доспелый осёс, посеянный для корма скота. Подбежав к одной свинки, он прикрыл ее от меня, и за что получил удар рылом в бок. Подбежал к другой подруге и так же ему досталось. Я за это время успел зарядить ружьё.
Вот он, как камикадзе разворачивается и всей прытью направился на мне. Я замер в ожидании развязки, выпрямился, ружье наготове с дробовыми патронами. Думал так, выстрелю вверх перед ним и брошусь в сторону.
И это длилось несколько секунд. Он уже от меня в метрах двадцати, десяти, семи и вдруг, что-то у него внутри сработало. Он сделал резкий бросок влево, а потом пулей помчался в лес.
Пронесло и на этот раз.
И вот осинник загудел от ударов в стволы кабаньим рылом. Шёл такой его барабанный трешь, что страшно было слышать. Доносилось и громкое хрюканье, фырканье и даже сиплое дыхание, как бы говорил: уходи, а то зашибу.
Теперь уже полегче. Можно уходить от леса и обходить лесных зверей. Так и сделал. А тут еще свиньи, подняли головы, или увидели меня, а может, почуяли. Бросились врассыпную, и кабан моментально замолк и исчез. Стало тихо, как будто ничего и не было, только сердце мое стучало так, что я его слышал.
Позже, почитал литературу и проанализировал случившееся. И я понял. Вепрь - это древнее название дикого кабана, Он первым на человека не нападает. Потому, что по характеру он не безбашенный, а только немножко нервный и импульсный, в общем характерный. На этом поле увидел, как неистово, готовый на самопожертвование, оберегал свою семью властелин полей и лесов, не раз переживший морозную русскую зиму. Нам бы всем так.
Вот и прошла моя денная охота с вечерними смотринами.
Быстрей домой!
И я, по бездорожью, в темноте (в сентябре в наших краях ночи тёмные, хоть глаз выколи), по памяти, напрямую, не обходя ручьи, кусты и овраги; через час, весь промокший до костей, возвратился в своё пристанище.

Да, день весьма не скучный, а в конце и беспокойный.
Но зато потом был крепкий сон в бревенчатой, натопленной избушке на горячем поду русской печи. Предварительно подстелив под бока добро поношенную фуфайку, а под голову подсунув растоптанный валенок из овечьей шерсти.
Ну, а каков Вам кабан, красавец, прост и понятен своим звериным действиям, Всегда нужно давать всему живому шанс. Ведь, что ему стоило одним ударом снизу-вверх оторвать мою голову от шеи, и покатилась бы она по овсяному пригорку былинной новгородской земли.